Medianews

Восток основательно погрузился в фазу взрывоопасности, и процессы могут обернуться трагедией для множества государств. Странно, что вероятный мультипликтивный эффект большой войны ничуть не беспокоит главных участников конфликта - мирового гегемона и его заклятого врага - ИРИ. Как это обычно случается, мнения, предпочтения между этими игроками разделились. В идеологическом плане в счете ведет Тегеран. Его преимущество наращивается далеко не миролюбивостью Исламской Республики, а крутыми ошибками Вашингтона. К слову, США пригрозили ударами даже по культурным объектам. Это же надо иметь утонченную мудрость, чтобы заставить ЮНЕСКО высказаться в адрес Трампа в отрезвляющем тоне. Вспоминаются варварские операции талибов по уничтожению статуй Будды в Афганистане, дерзкие разграбления джихадистами музеев Багдада, Пальмиры, Каира. Отзвуки дикого нашествия вандалов, которых искусно направляли спецслужбы США и ряда региональных государств, дали о себе знать чуть позже, когда бесценные памятники древней культуры всплыли на аукционах Лондона, Нью-Йорка и других западных городов. Такое вот строительство демократии в мусульманском мире, которое оборачивается потерей не только спокойствия и суверенитета, но и культурного наследия, а значит и национальной идентичности. Сегодня перед серьезным экзаменом снова стоит Ирак. То, что он является промежуточным звеном на пути дальневосточного ралли США, известно. Но это главный ключ к Персидскому заливу и перемычка в выстраивании конфигурации сателлитов Запада в большой игре за ресурсы и транзиты. Наконец, это еще и сосед Ирана, который взят в кольцо американскими базами по трем направлениям. Сорок лет США не могут снести иранскую твердыню на пути исторического похода в направлении Китая. Движение не просто замедлилось, а захлебнулось. Вашингтон пошел на экстраординарный шаг, чтобы избавиться, наконец, от рокового препятствия. Не ради проформы Трамп вспомнил цифру 52. Комплекс неполноценности от неудач въелся в сознание американского истеблишмента. Но будь политические мужи в здравом уме, для преодоления синдрома можно вернуться и к середине 70-х годов прошлого столетия, сделав акцент на Вьетнаме. Тогда гордый народ маленькой страны преподал Америке поучительный урок, чтобы она со своим уставом не лезла в чужой монастырь. Да, можно сказать, что во Вьетнаме не было фактора большой нефти, ему помог СССР. Это так. Однако позорный уход США из Индокитая стал серьезным назиданием. О нем мало кто вспоминает в американском истеблишменте. А стоило бы, чтобы снова не наступить на старые грабли. В Ираке Вашингтон валит вину на Тегеран, а последний утверждает, что причиной всему США. Где же истина? Попытки Вашингтона исправить ошибки прошлого налицо. Внешние силы спровоцировали беспорядки в Ираке, превратив в цели иранские консульства в трех крупных городах – Багдаде, Басре и Наджафе, то есть там, где присутствие Ирана было даже во времена Саддама Хусейна. До того потерпел крах военный переворот генерала Абдолваххаба Саеди, который пообещал свергнуть власть шиитов. Не получилось, и в ход был пущен план «Б», тогда и был дан сигнал на взятие иранских консульств. Информационный фон был сверстан в лучших западных традициях, где рефреном выступала мысль о нежелании иракцев более терпеть иностранное вмешательство в дела страны. Уже предварительное расследование установило причастность к нападениям бывших соратников Саддама Хусейна (баасистов), ваххабитов и суннитских боевиков, поставивших во главу угла цель свержения законной власти, кстати, признанной Западом. Установки они получали из американского, британского и голландского посольств в Багдаде. Ситуация напоминает обстановку в Баку в середине нулевых, когда ряд западных посольств координировал процессы ради победы цветной революции, которую на корню отвергли широкие общественные силы Азербайджана. Не случайно антигероем событий стали, как сотрудники ряда посольств, так и посол Норвегии в Азербайджане, небезызвестный Стейнар Гил. Схемы и акторы подрывных сценариев имеют множество сходств. Меняются имена, а смысл и цели остаются прежними. Однако в Ираке авторы и вдохновители революционного сценария применили носу-хау. Но об этом чуть позже. Экспертные центры Европы не без причин задались вопросом – коль протестующие вмешательства не терпят у себя иранцев, то почему они закрывают глаза на вседозволенность американцев, британцев и других западников, что закрепились в стране аж с 2003 года? Не осталось незамеченным на Западе и то, что никто не осудил нападения разъяренных толп на иранские дипломатические представительства, которые осуществляли деятельность в соответствии с международными конвенциями. Тем, кто питает интерес к событиям в горячем регионе вне зависимости от того, к кому питают симпатии, не помешает знать: в Ираке западники задействовали Высший комитет по координации и управлению протестными митингами, при котором есть группа психологических операций.  Он мобилизовал и направлял оппозиционные силы через социальные сети. При комитете работает команда для создания документальных фильмов, международная группа давления, организующая протестные акции перед правительственным учреждениями и иракскими представительствами в различных государствах, группа средств массовой информации для освещения протестов, группа электронных технологий для устранения интернет-фильтрации и так далее. Важным звеном в этой цепи является группа помощи раненым протестующим, обучения их практике противостояния силам правопорядка, а также группа материально-технического обеспечения для снабжения протестующих продовольствием, водой и первой помощью. Одна только Саудовская Аравия выделила 150 млн. долларов США на дестабилизацию положения в Ираке. ОАЭ тоже находились в орбите действий в осуществлении антииракских заговоров. Все тайное является явным, и вследствие пережитого Ирак все же превратился в арену борьбы двух лагерей – прозападного и прошиитского. А начавшийся обмен ударами сулит только нежелательное – все может пойти по непредсказуемому сценарию, который сделает неизбежностью большую войну. Первым ответом на атаку иранцев стала публикация Трампа в Twitter, где президент поторопился успокоить соотечественников об отсутствии потерь. «Все в порядке, ракеты Ирана по двум военным базам США в Ираке обошлись без жертв и большого ущерба». Но действительно ли все в порядке, если сообщество с тревогой пребывает в ожидании страшной кульминации?! Подобную самоуверенность Трамп выразил после удара по сирийскому Хмеймиму, когда получилось, что не все ракеты США долетели до цели и никто не пострадал. Но картинное действие не принесло Вашингтону дивидендов. Однако иранское направление имеет принципиальное различие. Если Америка не станет сгущать краски, а иранцы успокоятся тем, что не остались в долгу, в дело обязательно вступит дипломатия. Ей точно придется использовать полный боекомплект деликатного арсенала. Однако важно, чтобы обе стороны не пошли на поводу ястребов. Больше это относится к Америке, которая приняла за правило выводить из-за океана новые контуры своих жизненных интересов, вверяя судьбу проблем политическим радикалам. Вашингтон объявил о существовании карты Большого Среднего Востока, и в соответствии с ней акценты ее политики заметно изменились. Сказать, что они стали более обнадеживающими с точки зрения безопасности, оснований нет. Скорее, наоборот. В орбиту Большого Среднего Востока включен и Южный Кавказ. Хорошо это, или плохо? Для Америки, конечно, хорошо, а для остальных – не очень. Фрагментарным ответом на этот вопрос станет завершение огненной фазы американо-иранского противостояния. Наконец, многое прояснит реальный, а не виртуальный расклад сил в борьбе с террором. Надо быть романтиком или же идеалистом, чтобы верить в возможность окончательной победы над террором. Это спрут, который имеет обыкновение всплывать в неожиданных местах, и маршруты его навигации прокладывают вездесущие спецслужбы. Однако повадки злого естества достаточно изучены. Все равно как его называть, арабским, исламским или армянским. С ним разговор должен быть коротким. Коллективный Запад должен настроиться на более здравый лад в ближневосточном направлении, должен научиться тому, чтобы перестать видеть в огромном ареале с множеством государств и многомиллионным демографическим ресурсом пространство наживы и зону торговли национальными суверенитетами. Иначе на базе непозволительных вольностей произрастут новые факторы рисков и сопротивления, на фоне которых такая коллективная креатура, как ИГИЛ, покажется милым созданием. Тогда достанется всем, если на борьбу со злом поднимутся уже не отдельные специализированные структуры, а целые народы. Как это было в Индокитае полвека назад. Тофик Аббасов, аналитик

Опыт прошлого доказывает, что начинать коренные реформы нелегко, и они на начальном этапе, зачастую даже в финальной части дают не очень обнадеживающие итоги. Однако останавливаться на полпути еще более опасно, ибо половинчатые действия и вовсе оборачиваются ощутимыми потерями. Силы и команды, предпочитающие идти до конца в осознанном режиме, да еще и при помощи реалистичных дискурсов, как правило, дожидаются ожидаемых результатов. Вообще, реализация реформенных программ всегда сопряжена с издержками, и этот аспект необходимо иметь в виду на всех этапах программы изменений. Сегодняшний Узбекистан, настроившись на волну этапных преобразований, можно сказать, осознал, что концепция президента Шавката Мирзиеева подразумевает избавление от всего архаичного со ставкой на обновление не только инфраструктуры, экономических отношений, но и системы мышления. Выверенные расчеты главы государства и точные установки членам команды за три года коренным образом изменили морально-психологическую атмосферу не только в центре, но и в провинции, буквально во всех отдаленных регионах страны. Узбекистанцы, а их более 33 миллионов, поверили в национального лидера не только потому, что он провозгласил курс на национальное возрождение, но представил на суд соотечественников прагматичную программу поэтапных изменений. Он человек с многогранными знаниями, который обладает большим управленческим опытом. Более чем десятилетнее пребывание на посту премьер-министра государства говорит само за себя. С первых лет национальной независимости Мирзиеев не отсиживался в тылу хозяйственного фронта, а был, что называется на передовой и на собственном опыте изучал не только действующую конъюнктуру, но и выводил свои векторы направленных действий. Став в 2016 году всенародно избранным главой государства, он сразу же приступил к востребованным действиям, и на тот момент главным для него был настрой общества. Мнения сограждан, заботы соотечественников, оказавшихся волею судьбы за рубежами страны, знания и видения авторитетных международных политических и экономических кругов оказались в орбите его внимания. Аккумуляция деловой энергии, знаний, новых инициатив и реалистичных представлений о судьбоносном сыграли ключевую роль в том, что соотечественники поверили в востребованность перемен. Одно только то, что новый 2017 год был объявлен годом гражданина страны (Год диалога с народом), стало предвестником долгожданных изменений. Появившиеся в стране многочисленные общественные приемные, новая режимность в деятельности хозяйственных, административных, судебных инстанций возымели магическое воздействие на массовые умонастроения. Как бы это избито не звучало, узбекский процесс пошел, и все взялись за дело. Мало желать хорошего, его необходимо еще и вынашивать в себе, как мать вынашивает в утробе свое чадо. Новый энергичный президент вдохнул в соотечественников веру и увлек их за собой, поощряя инициативность. 22 декабря прошлого года в стране прошли парламентские выборы. В законодательное собрание страны готовили своих представителей пять политических партий страны, представляющие политическую, деловую, экологическую элиту. Объявившие себя оппозиционными организации также вовлеклись в электоральный процесс, осознав, что иметь альтернативную точку зрения на актуальные вопросы не только не возбраняется, а такое уже было, наоборот, поощряется ради изменения жизни страны. Новая стартовая позиция для политически активных сил оказалась очень кстати, поскольку все осознали высокую заинтересованность политического руководства в коллегиальности. Мирзиеев обещал прозрачность на выборах и свое слово сдержал. Новый избирательный Кодекс, пройдя нелегкий этап общественных слушаний и обсуждений, получив надлежащую оценку компетентных экспертов, получил вотум доверия со стороны широких общественных сил. Это уже стало значимой победой власти, которая и рассчитывала начать большой, всенародный диалог с активными силами. Но смысл-то избирательной кампании заключался в другом. Президент стоически дождался момента, чтобы все осознали важность обновления законотворческой системы. Фактически только сейчас на закате 2019 года страна получила новый парламент, на плечи которого возлагается огромная ответственная миссия по определению дискурсов, обеспечивающих поступательное движение в грядущее. И можно сказать, что отныне Узбекистан всецело погружается в стихию перемен, и это рубежный момент. Доселе почти все определяющие инициативы шли сверху, а теперь они еще и пойдут снизу, ведь члены Олий Мажлиса (парламента) полномочные представители избирателей, и им, как говорится, карты в руки. В новом парламенте большинство за партией деловых людей (Узлибдек), интеллектуалами («Адолят») и другими соискателями успеха, для которых конкуренция ради выработки наиболее функциональных, разумных законодательных актов является не целью, а средством в достижении целей общенациональной программы возрождения. В Олий Мажлисе представлены пять фракций, которым предстоят нелегкие будни и многовекторные заботы. По мере интенсификации законотворческой работы будут также утверждаться устойчивые принципы паралментаризма, учитывающие национальную специфику и, конечно, вызовы грядущих времен. Под занавес прошлого года известное британское издание The Economist объявило Узбекистан государством уходящего года. Обычно журнал останавливает свой выбор на стране, которая больше всего продвинулась по части  демократизации общества. Осуществляемые в стране либеральные реформы, политика открытости преобразовали жизнь узбекского общества. Если бы было не так, то не наблюдался бы наплыв серьезных иностранных  инвесторов, которые чувствуют себя в Узбекистане очень комфортно и свободно. Британский The Economist практически не ошибается в своих видениях в серьезных номинациях, потому есть все основания сказать, что выбор компетентного издания оказался верным и символичным. Тофик Аббасов, аналитик

Заинтересовавшись судьбой порта Батуми, Иреван планирует инициировать сбор средств ради крупной покупки. 600 миллионов долларов даже по нынешним временам не маленькая сумма, а для Армении, обрекшей себя на самоизоляцию и превратившейся в обездоленный субъект, и вовсе. Правда, Тбилиси опроверг сообщения о сделке, заключив, что порт не продается. Однако в Армении эту новость проигнорировали, свидетельством чему являются продолжающиеся обсуждения. Для осуществления плана приводится формальный резон, будто Армения настроилась выстроить логистическую конфигурацию ради  беспрепятственной доставки грузов в страну и реверсной отправки различных ресурсов. Получается, что на кону серьезный вопрос, и для его успешного решения разрабатывается план создания акционерного общества. Есть идеи по привлечению в процесс накопления средств деловых людей из диаспоры. Получается, что почти бездыханная национальная экономика и все, кто анонсировал громкое возрождение на волне революции Пашиняна, готовы  пойти с протянутой рукой в сторону тех, кто любит родину издалека. Не исключено, что состоятельные и успешные армяне раскошелятся, чтобы Ереван пошел на торги с владельцем батумского порта казахской государственной компании «Казмунайгаз». Сообщается, что премьер Пашинян имел встречу с грузинским коллегой Георгием Гахария, и, вроде бы, Тбилиси не противится. Однако возникает резонный вопрос – зачем Армении с ее хромой экономикой дорогая покупка? Страна продолжает стагнировать, обещанного правительством возрождения национального производства не предвидится. Запутавшись в дебрях карабахской дилеммы, превратившей страну в заложника хищнической нерасторопности, Иреван застрял в лабиринте безысходности. Внутриполитические разборки власти и оппозиции подмяли под себя коллективный разум. Ясно, что бессилие перед лицом сложившейся неопределенности стало бичом для страны. Скудный национальный экспорт вполне обходится наземной артерий через Верхний Ларс, Иреван больше ввозит, чем вывозит. Бурные обсуждения вокруг возможностей выхода из зажатого положения обречены на фиаско, пока Иреван не откажется от оккупации азербайджанских территорий. Но тут есть о чем подумать. Иреван предъявляет территориальные притязания и к Грузии. Как говорится, куда ни кинь, всюду клин. Армянский истеблишмент озабочен проблемой возвращения исконных земель, и разве можно предположить, что он настроен на здравое добрососедство? В армянских умах геополитический контекст перевешивает экономическую составляющую, потому все запросы Иревана надо рассматривать сквозь призму запредельного экспансионизма. Проблему приобретения черноморского порта, точнее выхода к морскому побережью в первую очередь. Обратимся к истории вопроса. Официальный Иреван в контексте «100-летия трагических событий» снова крутит старую пластинку о решимости  обеспечивать право на утраченное. Что под этим подразумевается? Армяне всерьез желают вернуться к событиям вековой давности, чтобы выяснить, почему после первой мировой войны их-де обманули, оставив без государства. Они вспоминают добрым словом американского президента Вудро Вильсона, который планировал провести собственный арбитраж по событиям 1915 года с последующим осуществлением американского мандата над Арменией. Добавим от себя – над не существовавшей на тот момент Арменией. В.Вильсон этой картой козырял на Парижской мирной конференции, где был подписан Версальский договор. Слева направо: премьер-министр Франции Жорж Клемансо, президент США Вудро Вильсон и премьер-министр Великобритании Дэвид Ллойд Джордж во время Парижской мирной конференции, 1919 Рьяно лоббируя проект передачи армянам огромной территории нынешней Турции, что охватывала Трабзон, Ван, Битлис и Эрзурум, да еще с выходом на черноморское побережье, откомандировал своего дипломата в Нахчыван с миссией защиты (!) армянских интересов. Согласно плану американского президента, заполучив один из портов, для нужд армян планировалось построить еще и железную дорогу до Батуми с предоставлением гарантий транзитных преференций и арендой части порта. План Белого дома провалился ввиду крупномасштабного наступления турецкой армии под командованием Мустафы Кемаля. Если выразиться лексикой нынешней эпохи, то турецкие и российские (большевистские) войска осуществили совместную контртеррористическую операцию, обезвредив армянских головорезов, вернувшихся с фронтов первой мировой. Они на протяжении двух лет зверствовали на территориях, которые хотели отвоевать для никогда не существовавшего в анатолийско-кавказском пространстве армянского государства. Под давлением Запада, Турция и Россия сжалились над жалкими остатками бандитских отрядов армян и кучкой политиков, что санкционировали  войну  против мирного населения тюркских и курдских махалов. Когда армянские мифотворцы утверждают, будто турки вместе с русскими оккупировали тогдашнюю Армению, они банально врут. Как можно оккупировать страну, которой не существовало? Армяне блефуют, говоря о правах на исторические османские и азербайджанские земли и надеясь на денонсацию турецко-российских договоров от 1921 года. Этому не быть. Если Иреван предпримет глупость наподобие той, что имела место в ноябре 1920 года, или же вознамерится закрепить свой мнимый успех в Карабахе, неминуемо нарвется на контрудар. Но на повестке другой разворот. Речь о тихой экспансии в черноморском направлении. В Иреване задумались о реанимации наработок времен Вильсона. Действуя по принципу не мытьем, так катанием, они вынашивают идею прорыва к Черному морю. В этом контексте и надо рассматривать тезис «о праве армянского народа на проживание на своей родине». Иреван идет напролом. На этот раз против Грузии. Абхазию, можно сказать, прибирал к рукам армянский бизнес. В Карабахе, пока Баку дожидается завершения разборки между карабахскими сепаратистами и Иреваном, ложно самоопределившиеся азатютюны пока еще   бряцают оружием. В Самцхе-Джавахети идет практический дубляж карабахского сценария, и пахнет мятежом сепаратистов. На юге России осуществляются далеко идущие приготовления армян, которые успели заикнуться об автономии, приводя в качестве аргумента фактор компактной  заселенности. Лидеры зарубежной диаспоры навострились осуществить глобальный план в решении территориального вопроса, взяв за основу положения Конвенции ООН об открытом море 1958 года. Согласно его предписаниям, внутриконтинентальные государства, не имеющие выхода к морям, должны иметь свободный к ним доступ. Однако в случае с армянскими представлениями о свободах, (в том числе, и праве пользования морями на равных правах с прибрежными государствами), непременно возникает казус белли. Такое уже было во времена Османской империи, которую армяне первыми изнутри стали расшатывать в интересах  Антанты. Это же повторилось в Персии, где армяне пошли резать мирное население городов и сел азербайджанонаселенного остана Урмия. Аналогичный сценарий имел повторение в азербайджанском Карабахе аж два раза. Сказать, покажи им палец, всю руку оттяпают, ничего не сказать. История  грязной борьбы за чужие земли говорит о том, что они всегда в своем хищническом амплуа. Предоставление им преференций непременно выливается в новые вооруженные выяснения отношений с законными владельцами территорий, которые армянами воспринимаются не иначе, как исконно хайскими. Если Тбилиси и впрямь не намерен продавать порт Армении, то это разумное решение. Если же нет, то грузинской стороне нужно будет серьезно подумать о последствиях затеи. Впрочем, история армяно-грузинских войн 1897 и 1918 годов, сегодняшние притязания Иревана на Джавахетию, церковное имущество Грузинской Православной церкви отчетливо дают исчерпывающие ответы на принципиальный вопрос об истинных целях Иревана в черноморском направлении. Тофик Аббасов, аналитик